В день открытия новой экспозиции в выставочном центре «Галерея» в Приморье выпал первый снег. И если в Артеме он не создал особых проблем, лишь подарив ощущение света и чистоты, то в краевом центре весь транспорт, как водится, сразу встал. По этой причине из Владивостока на открытие не смогла приехать Лидия Иннокентьевна Рыбачук, вдова
художника, персональная выставка которого под названием «У моря, где край земли», по сути, случилась в нашем городе впервые. В начале мероприятия с ней удалось связаться по телефону. Не скрывая слез, Лидия Иннокентьевна сообщила, что у них родился правнук. И это радостное известие придало особую эмоциональную приподнятость всем, кто в этот день пришел в «Галерею». Иван
Васильевич РЫБАЧУК, чья фамилия всегда олицетворяла целую эпоху в советской дальневосточной живописи, любил жизнь и до последнего вздоха не выпускал кисть из рук. И вот - его род продолжается, как продолжаются, хочется верить, и те творческие традиции, основу которых он заложил еще более полувека назад...
Приморское крещение
Человек, открывший когда-то средствами живописи красоту дальневосточной земли остальной стране, на самом деле родился на Украине. Случилось это в 1921 году в селе Збараж Киевской области, в многодетной крестьянской семье. Маленькому Ване не удалось вволю налюбоваться белыми мазанками под соломенными крышами, луговым привольем и сиянием Днепра. Все это могло стать его судьбой.
Но в те времена человеческой судьбой распоряжались другие. В 1929-м, в год «великого перелома», большая семья Рыбачуков
в одночасье и неспроста вынуждена была переместиться с Киевщины на Амур, в город Завитинск. И с восьми лет представления о красоте мира для Ивана связались с дальневосточной природой. Ваня Рыбачук с детства очень любил рисовать, и его школьный учитель Ческидов посоветовал ему поступать в Благовещенское художественно-педагогическое училище, где первым его наставником в живописи
стал ученик самого Ивана Репина – П.С.Евстафьев.
Училище он окончил в 1937 году. А в 1940-м Иван Рыбачук оказался во Владивостоке, куда был призван на действительную службу в армию. «Огоньки Владивостока, словно звезды за кормой», - пел популярный в те времена солист Владимир Бунчиков. Запись этой старой, на сегодня прочно забытой песни удалось разыскать в Интернете, и она прозвучала как музыкальный пролог к открытию выставки. А тогда ее исполняли в каждом владивостокском ресторане. Наверняка, не раз напевал ее и сам Рыбачук: от природы он обладал прекрасным голосом и любил петь в кругу друзей. Впрочем, сполна насладиться желанными увольнениями на берег молодому матросу не удалось: началась война. Флотская служба
растянулась для него на целых семь лет. Сначала попал в морскую авиацию, затем в Первую Краснознаменную бригаду торпедных катеров Тихоокеанского флота, где в составе 2-го гвардейского дивизиона воевал с японцами, освобождал северокорейские города Юкки, Сейенн, Расин, Покоц и Гиндзан. За участие в боевых походах был награжден орденом Отечественной войны и многими медалями, в том числе «За победу над Японией» и «Художник-ветеран Великой Отечественной войны» (была, оказывается, и такая). Впрочем, воевать ему толком не пришлось. В те годы вышел секретный приказ Сталина: людей творческих профессий к боевым действиям не допускать. Да и ангел-хранитель его оберегал. Как-то не успел вовремя сесть на катер, позвал кто-то с берега. А уже через несколько минут этот катер пошел ко дну...
Пережив ужасы и тяготы сражений, Иван Васильевич не захотел писать трагическое лицо войны. Его, воина-победителя, увлёк феномен жизни. В 1950 году Рыбачук завершил свое профессиональное образование на живописном отделении Владивостокского художественного училища в мастерской В.С.Здановича и М.А. Костина. Его дипломной работой стала большая картина «Адмирал Макаров и художник Верещагин на броненосце «Петропавловск». Это было первое и единственное, в какой-то степени опосредованное прикосновение к теме войны. В дальнейшем на его многочисленных полотнах широкими мазками и яркими красками цвела лишь мирная и созидательная жизнь любимого края.
Иван Васильевич стал постоянно ездить в творческие командировки на Север. В этих странствиях родилась его главная тема – Дальний Восток. Со временем в ней оформились три основных направления: «Моя земля», «Мой современник» и «Граница». Он полюбил широкий
горизонт Тихого океана, холодный, бодрящий воздух, приносимый морским ветром, строгие вершины чукотских гор, необъятные просторы тундры, своеобразный быт и традиции чукотского народа. Рыбачук участвовал в многочисленных выставках, стихийно организовывал их в ходе своих странствий - на борту ледокола, подводных лодках, краболовных судах, погранзаставах, в оленеводческих совхозах. Первыми зрителями его новых работ были труженики морей, пограничники, колхозники, оленеводы, охотники, полярники. Они же становились и героями созданных им портретов.Неслучайно за свой цикл портретов дальневосточников Иван Рыбачук был награждён Серебряной медалью Российской Академии художеств, а за верность теме получил от своих коллег прозвище «Рыбачук-ча». В 1957-м году он первым из дальневосточных художников
был приглашен провести свою персональную выставку в Москве. Эта выставка наделала много шума и стала поворотной вехой: с нее началась интеграция приморского изобразительного искусства в большое искусство России. Никита Хрущев распорядился подарить самую дорогую для художника работу «Сын Чукотки» тогдашнему премьеру Китая Чжоу Эн Лаю. И, вопреки желанию автора, эта картина навсегда обрела свою прописку в Пекине...
«Барин приехал!»
Масштаб творчества Ивана Васильевича Рыбачука был прямо пропорционален масштабу его уникальной личности. В советские времена фигура профессионального живописца, да еще такого маститого, привлекала всеобщее внимание, вызывая почет и уважение. Где бы он не появлялся, его сразу окружали люди. А появлялся он красиво. Всегда подтянутый, галантный, с иголочки одетый, при галстуке и в стильном берете, он источал вокруг себя ауру щедрого жизнелюбия. О нем, как ни о каком другом приморском художнике, всегда ходило множество баек. Их
рассказывала искусствовед Приморской картинной галереи Людмила Ивановна Варламова, приезжавшая в Артем на открытие выставки. Их за чашкой чая рассказывали и друзья Ивана Васильевича, которые вместе с Лидией Иннокентьевной Рыбачук через несколько дней добрались-таки до артемовского выставочного центра. Все эти рассказы достойны того, чтобы издать их отдельной книгой, - увлекательное получилось бы чтение!..
Другой столичный художник В. Денисов напишет потом о своих дальневосточных странствиях с Рыбачуком документальную повесть «На берегах
Мечигмена», и она выйдет отдельным изданием в Москве. Все знаменитости, приезжавшие в Приморье, считали своим долгом заглянуть в мастерскую к Рыбачуку – здесь побывали тогдашний министр культуры Е. Фурцева, писатели К. Симонов, Б. Можаев, Е.
Евтушенко, артисты Е. Образцова, Н. Крючков, Тарапунька и Штепсель, космонавт Г. Титов и многие другие...
Лидия Иннокентьевна познакомилась с Рыбачуком уже после смерти его первой жены Вали. Он сразу положил на нее глаз. Она, конечно, была писаной красавицей, но казалась строгой и неприступной, поскольку работала тогда «в органах». Окружение Рыбачука отнеслось к ней поначалу с недоверием. Но они сошлись – как лед и пламень. И стали самой красивой парой в творческой богеме тех лет. Он ласково называл ее Ликой. Она с улыбкой вспоминает: «Отдыхали как-то на академической даче. Рыбачук встал пораньше, ходил по двору то ли с граблями, то ли с косой, трудился по хозяйству. Тут выхожу на крыльцо я в сорочке, с косой до пояса. Увидев меня, Иван Васильевич поклонился в пояс и зычно так проговорил: «Барыня проснулись!»... Впрочем, он и сам был «барином» от искусства. Мог прибыть на вертолете, договорившись с
военными, и спустить сверху ящик коньяка со всякой снедью, чтобы угостить всех. После такого эффектного появления только и оставалось, что воскликнуть в восхищении: «Барин приехал!».
Последние свои годы Иван Васильевич Рыбачук проживал мучительно. Падало зрение. Отказывали ноги. Чтобы взобраться на 2-й этаж, в
мастерскую, руками опирался о стену. Когда стало совсем невмоготу, он ночевал в мастерской: лишь бы быть у мольберта. В мае 2008 года перенёс инсульт. Писал уже сидя пейзажи с лоджии. В июне врачи вынесли свой приговор: гангрена. На четвертый день после ампутации ног Ивана Васильевича не стало...
Известный искусствовед В. Кандыба уже после его смерти писал: «В нем всегда присутствовала коренная основа типичного русского художника - душевность. И она, как вешнее половодье, затопляет все его северные мотивы, согревая их сердечным теплом. В ретроспективе они выглядят рассказом о путешествиях «очарованного странника» и встречах русской души с местами и с людьми, с которыми веками она не имела ничего общего. Без преувеличения, в его лице отечественная живопись в конце 40-х годов совершила своего рода прорыв в круг новых, доселе никем и никогда не опробованных тем»...
Мастерскую Рыбачука нынче в целях экономии площадей сильно урезали. Вповалку, стопками, в невероятной тесноте здесь хранится более 1000
его полотен. В Артем удалось вывезти только то, что лежало поближе. Владимир Олейников на открытии сказал, что выставлены далеко не лучшие его работы. А Ирина Юрьевна Илюхина честно призналась, что картины Рыбачука с его широкими резкими мазками не любит. Да, сегодняшнее искусство стремится к «гладкописи»: плавные переходы тонов, нежные краски. А Рыбачук писал размашисто. Как и жил. Поэтому
все же здорово, что его жизнелюбивое искусство хотя бы такой малой частью добралось до Артема... «Барин приехал!». Спешите отдать ему свой поклон.
